Mar. 8th, 2012
Давай за Пурим, товарищ, по одной.
Mar. 8th, 2012 05:31 pmПо дороге от библиотеки к стоянке мне попался дос в ярко-малиновой шляпе. Я поприветствовала его криком "Хаг самеах", а он страшно обрадовался и рассказал, что вон в той машине сидит его жена, у нее пачка мишлохей манот, и она мечтает раздать их каким-нибудь еврейским женщинам, например, мне. "Она немного говорит по-английски", - сказал он про свою жену. Я спросила, не пойдет ли иврит, и мне был обещан "perfect Hebrew".
В машине с пенсильванским номером таки сидела молодая женщина с младенцем. Она обрадовалась мне значительно меньше, чем ее муж, но выдала мишлох манот, и еще один вдогонку. На иврите говорила так себе. Я предположила, что в быту они говорят на идиш, но Веревкин почему-то поставил на французский.
В общем, я, как порядочная еврейская женщина, принесла детям в клюве пуримские сладости.
Две штуки. МишлохАим.
В машине с пенсильванским номером таки сидела молодая женщина с младенцем. Она обрадовалась мне значительно меньше, чем ее муж, но выдала мишлох манот, и еще один вдогонку. На иврите говорила так себе. Я предположила, что в быту они говорят на идиш, но Веревкин почему-то поставил на французский.
В общем, я, как порядочная еврейская женщина, принесла детям в клюве пуримские сладости.
Две штуки. МишлохАим.
Что нам делать, умеющим кофе варить,
А не манную кашу?
С этим домом нетопленым как примирить
Пиротехнику нашу?
Что нам делать, умеющим ткать по шелкам,
С этой рваной рогожей,
С этой ржавой иглой, непривычной рукам
И глазам непригожей?
У приверженца точки портрет запятой
Вызывает зевоту.
Как нам быть? На каком языке с немотой
Говорить полиглоту?
Убывает количество сложных вещей,
Утонченных ремесел.
Остов жизни — обтянутый кожей Кащей —
Одеяние сбросил.
Упрощается век, докатив до черты,
Изолгавшись, излившись.
Отовсюду глядит простота нищеты
Безо всяких излишеств.
И, всего ненасущного тайный позор
Наконец понимая,
Я уже не гляжу, как сквозь каждый узор
Проступает прямая.
Остается ножом по тарелке скрести
В общепитской столовой,
И молчать, и по собственной резать кости,
Если нету слоновой.
1994 год
А не манную кашу?
С этим домом нетопленым как примирить
Пиротехнику нашу?
Что нам делать, умеющим ткать по шелкам,
С этой рваной рогожей,
С этой ржавой иглой, непривычной рукам
И глазам непригожей?
У приверженца точки портрет запятой
Вызывает зевоту.
Как нам быть? На каком языке с немотой
Говорить полиглоту?
Убывает количество сложных вещей,
Утонченных ремесел.
Остов жизни — обтянутый кожей Кащей —
Одеяние сбросил.
Упрощается век, докатив до черты,
Изолгавшись, излившись.
Отовсюду глядит простота нищеты
Безо всяких излишеств.
И, всего ненасущного тайный позор
Наконец понимая,
Я уже не гляжу, как сквозь каждый узор
Проступает прямая.
Остается ножом по тарелке скрести
В общепитской столовой,
И молчать, и по собственной резать кости,
Если нету слоновой.
1994 год